Андрей Кончаловский: «Мне интересно снимать не то, как человек играет, а то, как он живет»

Андрей Кончаловский о личной жизни рассказывает скупо, а вот о кино говорить может бесконечно долго. Сейчас в российский прокат выходит его картина «Рай», за которую Андрей Кончаловский уже был удостоен «Серебряного льва» за лучшую режиссуру на 73-м Венецианском кинофестивале в сентябре прошлого года, а также получил еще несколько наград на других фестивалях. Она попала в шорт-лист американской киноакадемии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

Действие в картине происходит в годы Второй мировой войны во Франции и Германии, главные роли исполняют Юлия Высоцкая, Виктор Сухоруков, Петер Курт и Филипп Дюкен.

Андрей Кончаловский рассказал нам не только о том, как работал над фильмом, но и о своем понятия «рая».

Разница менталитетов

— Андрей Сергеевич, ваш фильм «Рай» с самого начала замышлялся как международный проект. Есть различие между работой российских и заграничных актеров и создателей кино?

— Разная ментальность. Но сложность заключалась еще в том, что люди, работающие у меня в группе, во-первых, никогда не смотрят на часы — не думают о том, когда закончится съемка. Они работают эмоционально-вовлеченными. А в Германии – либо прямо, либо поперек, а по диагонали ничего не происходит. Например, им было странно, что мы могли задержаться на два часа. Или, наоборот, мы могли отработать сцену вместо 12 часов – за шесть. Приехали, сняли — и закончили. Мы уехали, а они остались сидеть еще, дорабатывать свою зарплату. Многие вещи им были непонятны. В этом смысле две ментальности не совпадают. Я бы даже так сказал: мы их понимаем, а они нас – нет. Это касается технических вещей. Что касается артистов – никаких проблем не было. Все, что надо было делать – они делали.

— В фильме охвачены серьезные исторические события. Какими документальными источниками вы пользовались?

— В нашем распоряжении были все доступные источники, были консультанты всякого рода. В концлагере (часть истории разворачивается именно там. – Прим. авт.) могло быть все, что угодно. Там были и кинотеатры, и публичные дома, и так далее. Это был город со своими общежитейскими правилами — но одновременно с этим любой человек мог умереть в любую секунду. Разница между этой жизнью и той – ценность человеческой жизни. Она никакая. Когда так происходит, то возникает какое-то другое представление о свободе.

— Как, думаете, немцы воспримут ваш фильм? Санкций не боитесь?

— Боятся санкций – это накрыться подушкой и никуда не выходить. «Пустят – не пустят». Ну, не пустят сначала — потом все равно же пустят… Мне кажется, что немцы будут смотреть на эту картину с некоторым ужасом — оглядываясь и боясь сказать, что они думают по этому поводу…

Собственный рай

— Вы верите в рай и в загробную жизнь?

— Я не могу вам ответить прямо на этот вопрос. Иногда верю, а иногда – нет. Я могу сказать словами Сергея Капицы, что я – православный буддист. Рай начинается, еще пока мы живы. Вы можете в него попасть, если у вас гармония внутри. Рай — понятие объемное. А что там происходит дальше после нашей жизни — мы не знаем. И, слава Богу, что не знаем…