Андрей Ильин: «Я, честно говоря, очень боюсь крови»
В популярном сериале «Склифосовский» известный актер играет хирурга и откровенно рассказывает, чего ему это стоит
В фильмографии у Андрея Ильина — более ста фильмов и сериалов, в том числе «Каменская», «Московская сага», «Адъютанты любви», «Столица греха», «Однажды в Ростове», «Дурная кровь», «Родные люди» и многие другие. А в сериале «Склифосовский», который выходит на телеканале «Россия», он вот уже пятый сезон снимается в одной из главных ролей – играет хирурга Геннадия Кривицкого. И попав на съемки юбилейного десятого сезона, мы постарались не упустить возможности пообщаться с популярным актером и расспросить его поподробнее о работе в этом проекте.
Бумажная лавина
— Андрей, вы снимаетесь сейчас в десятом, юбилейном сезоне «Склифосовского». Есть ощущение, что это какая-то очень важная дата?
— Для нас сейчас съемки идут уже в привычном ритме, буднично и обыденно. Идет работа полным ходом. Хотя, конечно, столько лет существует этот проект – это не шуточная цифра! Что касается лично меня, то я подключился к сериалу с шестого сезона. Это проект зритель любит за неожиданные повороты, которыми наполнена эта история, правдивость, человечность. Здесь у нас затронута не только профессиональная тема, но и какие-то обычные жизненный истории, которые сопровождают этих героев. У всех у них — своя жизнь, свои направления, отдельные линии… Ну и мы снимаемся замечательным актерским составом — надо тут сказать огромное спасибо тем, кто занимается кастингом. Да и актерам интересно – хороший сценарий, всегда есть, что играть, над чем работать. Мне, во всяком случае, точно.
— Наверное, были какие-то сложные моменты для вас за все время съемок сериала?
— Самое сложное было в восьмом сезоне, когда мы снимали сход лавины. Там, если кто-то не видел, по сюжету было следующее: один из благодарных пациентов пригласил нас на отдых в горы – сделал такой подарок врачам. А там неожиданно случился сход лавины. Ну что я скажу? Было довольно жестко — при том, что мы снимали в Подмосковье, и не было настоящего снега, а был ветродуй с бумажным снегом. Работали без каскадеров, было довольно тяжело даже физически. А потом еще пришлось отовсюду выковыривать бумажный снег. Но результат этой довольно правдоподобной истории стоил того! Или вот в начале самом моих съемок в этом проекте. Был второй или третий день, как я стал работать тут. И в этот день думал, что сойду с ума. Была сцена, когда мальчику в лоб попала стрела — они так играли с друзьями — и мне надо было сделать ему МРТ. У нас было 16 дублей. И я нервничал, и режиссер нервничал, и слова уже вылетали… Сначала простынка не хотела разворачиваться, потом он стрелой задел за что-то – она отвалилась… Еще было очень жарко и душно — в павильоне жара градусов 50. Мы обливались потом, и я уже подумал: «А не уйти ли мне из этого проекта как не справившемуся с элементарными вещами?» Ну так бывает… Какой-то вот такой эпизод попадется, который навсегда останется в памяти…
Мальчик с трубой в груди
— Тяжело было входить в медицинскую тематику?
— Да, тяжело. Я долго не мог войти, освоить всю эту терминологию. Ну, то есть, если представить, что ты пожарный, а тебя заставляют заниматься балетом. Приходилось зубрить. Но сейчас уже полегче.
— Как я уже поняла, вы обращаетесь за консультациями к профессионалам?
— Конечно. Без них просто невозможно. Ты же не понимаешь, что такое тупфер: зажим это или ещё какое-то приспособление (тупфер – стерильный зонд-тампон, который часто применяют в хирургии. – Прим. авт.). Такое ощущение, что ты попадаешь в другую среду, тебя внедряют в другой мир… (Улыбается.)
— Какая операция вам больше всего запомнилась за все время работы в этом проекте?
— Ой, они все были какие-то жуткие, кошмарные! Я, честно говоря, очень боюсь крови и не люблю, когда ее много. А тут ее всегда много, и порой меня даже начинает мутить. Вот недавно была операция – мальчик с трубой в грудной клетке, и мы ее удаляли…
