Валерий Тодоровский: «Это был адский ребус!»
Известный режиссер рассказал о своей новой драматической киноленте «Одесса», основанной на воспоминаниях из детства
Об Одессе у каждого есть собственное представление. Даже у тех, кто там не бывал. Бульвары, платаны, оперный театр, Потемкинская лестница, «Одесские рассказы» и неподражаемый одесский юмор — ряд можно продолжать до бесконечности. Но для фильма Валерия Тодоровского «Одесса» все эти одесские стереотипы не имеют значения. И вроде бы картина рассказывает об эпидемии холеры, случившейся в Одессе почти полвека назад. Но холера здесь — скорее фон. Фильм — не об эпидемии и не о городе, запертом на карантин, а о людях, которые в этих условиях впервые почувствовали себя свободными. И стали действовать без оглядки на запреты, повсеместные в эпоху, о которой идет речь.
О фильме «Одесса» Валерия Тодоровского стали говорить задолго до его выхода на экраны кинотеатров. Показы на кинофестивалях, мнения критиков, которые разделились, только подстегивали интерес к этой картине. Сильный актерский состав (Валерий Петрович может и умеет подбирать людей на роли так, что не запомнить это потом невозможно): Ирина Розанова, Леонид Ярмольник, Евгений Цыганов, Ксения Раппопорт, Евгения Брик и многие другие – все это сделало «Одессу» самой ожидаемой премьерой года.
Сам фильм в Одессе снять, увы, не удалось — а именно об этом так мечтал Валерий Тодоровский. Режиссер признался нам, что «Одесса» — в чем-то его личная история, снятая во многом по его воспоминаниям.
— Валерий, ваш фильм — о советских временах. Знаменитые режиссеры того времени Кира Муратова, Марлен Хуциев, да и ваш отец Петр Тодоровский — их фильмы как-то вдохновляли вас?
— Имена режиссеров, которых вы сейчас назвали – я на них вырос. Это как бы кровь, которая во мне течет – она оттуда. Поэтому и Муратова, и Хуциев, и, конечно же, папа – это то, из чего я взялся. Поэтому, что бы я ни делал, за чтобы я ни взялся — так или иначе я иду за ними. Это неизбежно и происходит неосознанно. Но этот фильм — моя попытка рассказать что-то свое…
— Насколько я знаю, в фильме нашла отражение ваша личная история. Это действительно так?
— Я в 1970 году, восьмилетним мальчиком, застрял в Одессе у родственников. Случилась холера, город закрыли. И какие-то кусочки той жизни застряли в моей памяти. У меня всегда была мысль снять про это фильм. Это не значит, что все это — я, что это все — про меня, что все эти люди, которых вы видите в фильме, реально там были. Но это все равно часть меня — моей семьи, соседей, друзей, знакомых… Многое, конечно, было придумано, но в целом, в основе — это личная история, которая идет из моего детства. Но сразу скажу, что фильм не претендует на какую-то историчность или точность изображения эпохи и обстоятельств – скорее, это воспоминания. Хотя мы довольно достоверно изучили то время и что происходило в этом городе в период эпидемии.
— В фильме есть две фразы. Герой Леонида Ярмольника сначала говорит: «Надо делать все, что хочется — ведь завтра нет». И вторая, уже в конце: «Если всем от этого плохо, то так нельзя». Сами вы, как человек, к чему больше склоняетесь?
— Я сам так живу. Я утром говорю себе: «Живи сейчас, делай всё, что ты хочешь, не пытайся делать что-то через силу — просто дыши». А потом вдруг вечером происходит пересмотр всех позиций, я начинаю понимать, что надо все же смотреть вокруг и принимать это во внимание… Есть некий такой дуализм в нашей жизни…
— Вы довольны результатом? Как, на ваш взгляд: картина получилась?
— Недоволен очень многим. Это был адский ребус, так как Одессу надо было собрать из разных городов. И это была технологически сложная задача: просто взять и из воздуха сделать. Этот фильм – скорее попытка найти ту Одессу, которая была тогда… У меня в голове всегда много идей, как можно было бы сделать лучше, но я никогда не жалею ни об одном своем кардинальном решении. Не жалею о том, каких актеров выбираю на роли — каждый на своем месте, не жалею об операторе, и так далее. А о том, что получается в итоге… Это я сам не сразу понимаю, честно говоря. Обычно ты теряешь в какой-то момент ощущение фильма, над которым только что работал. И уже через пару лет ты видишь, что он идет по телевизору. Смотришь — и думаешь: «Боже, почему я не сделал вот так?!»
— Финал, как мне показалось, там не совсем однозначный…
— Нет, там все предельно ясно. Там говорится о том, что ничего этого в нашей жизни больше нет. Главное для меня — то, чем это все закончилось: то что нет больше этой Одессы, этой страны — Советского Союза, этого мира. Все растворилось в тумане…
