Борис Смолкин: «Есть какие-то неприемлемые вещи — например, шутки «ниже пояса»…»
Незабвенный дворецкий из «Моей прекрасной няни» — о старых и новых ролях, математике и любви
Что такое любовь, как она возникает, куда и почему уходит – над этим человечество ломает головы много веков. Бьются психологи и физиологи, философы и писатели – и не могут найти ответа. И зрительская любовь – не исключение. Ну взять, например, Бориса Смолкина: у него и в кино — больше 80 ролей, а уж в театре и вовсе не счесть, но у многих поклонников он до сих пор в памяти как дворецкий Константин из сериала «Моя прекрасная няня»…
С Борисом Григорьевичем мы встретились на съёмках сериала «Кулагины» (его снимают, напомним, для телеканала «Россия»). А поскольку в съемочном процессе был небольшой перерыв – нам удалось побеседовать с заслуженным артистом России и о любви, и о ролях, и даже о математике, к которой он имел когда-то самое прямое отношение…
«Проходная роль»
— Борис Григорьевич, у вас есть ваши любимые фильмы или роли?
— Не знаю — наверное, нет. Тут надо спросить: что значит «любимые»? Обычно нравится то, что нравится публике.
— А что нравится публике, на ваш взгляд?
— Чаще всего называют «Мою прекрасную няню». Так случилось, что тот мой персонаж — дворецкий Константин — понравился публике. Но если оглянуться назад, то я много играл до этого и в театре, и в кино. По большому счёту, дворецкий Константин – это проходная роль. Но она понравилась…
— Вам не обидно, что у вас — такой большой багаж ролей и в кино, и в театре, а говорят до сих пор про ту роль?
— Обижаться на это глупо. Надо говорить спасибо — потому что могло и этого не быть…
Между кино и театром
— Когда вам предлагают какую-то роль в новом проекте, вы сразу соглашаетесь?
— Нет, не сразу. Обязательно внимательно читаю сценарий.
— Что может оттолкнуть вас от роли?
— Мне недавно предложили роль в одном фильме. Но мне не понравился сценарий, и я отказался. Есть какие-то неприемлемые вещи — например, шутки «ниже пояса» и тому подобное. Хотя, к сожалению, это уже входит в норму…
— Вам ближе работа в театре или в кино?
— В театре. Я театральный артист. Недавно в Петербурге был фестиваль «Виват кино России!», и там мы встретились с режиссёром Сашей Коттом, который снимал сериал «Седьмая симфония» (премьера состоялась в прошлом году на телеканале «Россия». — Прим. авт.). И я сказал ему: «Саша, спасибо, что меня останавливал на съёмках. Потому что меня все время тянет в какую-то театральность!»
Сыграть слепого
— В «Седьмой симфонии» у вас — потрясающая роль: вы сыграли слепого ударника Валентина Чуркина. Вас, когда вы соглашались на съёмки, не останавливало то, что вы играете слепого персонажа?
— У меня не было никаких сомнений или того, что меня бы остановило. Были уже случаи в моей жизни, когда я играл слепого. Я когда-то снимался в одной картине, в сериале, там у меня была большая роль. И продюсеры параллельно снимали фильм про войну и обратились ко мне, чтобы я сыграл в небольшом эпизоде слепого ветерана гражданской ещё войны. Я прочитал сценарий и, как говорят адвокаты, стал искать прецедент: как большие артисты играют слепых. Посмотрел и Аль Пачино в фильме «Запах женщины», и Олега Ивановича Борисова в «Рабочем поселке». И вот я пришел на съёмку, и первая сцена была со свадьбой и с застольем. Снимали общие планы, где я изображаю слепого. Рядом со мной сидели женщины. И они начинают мне показывать салатики там какие-то, еще что-то и предлагают всё это попробовать. То есть я так плохо играл слепого, что они этого даже не поняли, и начали от доброты душевной предлагать мне выпить и закусить. И я сквозь зубы стал им говорить: «Я слепой!»…
