Владимир Познер: «Я пишу только тогда, когда очень хочется»

Ведущий «именной» телепрограммы рассказал о своей новой книге, ближайших планах и новых проектах

Далеко не каждому на телевидении доверят вести свою «именную» программу. Да еще на федеральном телеканале, вещающем практически на весь мир. Но если такое случилось – то это уже как бы выражение и особого доверия руководства телеканала к профессионализму журналиста, и знак того, что телезрителям не надо объяснять, кто это такой. То есть, само слово «Познер» — это уже бренд и на ТВ, и не только. Книги телеведущего (а их у него уже больше десятка) разлетаются многотысячными тиражами. На днях, например, Владимир Владимирович представил своим читателям и почитателям свою новую книгу «Английская тетрадь. Субъективное мнение». Нам удалось побывать на ее презентации и задать автору наши вопросы – и относительно этого нового произведения, и про другие книги тоже, и про телепроекты – как уже осуществленные, так и новые, только еще готовящиеся к эфиру. Владимир Владимирович, как всегда, в ответах был откровенен и рассказал много и такого, о чем мы даже и не спрашивали…

«Они — другие люди»

— Владимир Владимирович, у вас вышла сейчас новая книга: «Английская тетрадь. Субъективный взгляд». Как возникла идея писать в таком формате?

— Это третья и последняя книга из серии «тетрадей». Первая была «Немецкая тетрадь», вторая — «Испанская» и вот эта — «Английская». Первая появилась совершенно случайно. Делая свои фильмы, беря интервью у человека, я всегда спрашиваю: «Можно, я вас сфотографирую, сделаю ваш потрет для своего архива?» И все, конечно, говорят: «Пожалуйста». У меня накопилось много таких фотографий, они все лежат у меня в компьютере. Я как-то пролистывал их — и попал на фотографию бывшего полковника вооруженных сил ГДР. Когда я его интервьюировал, ему было 83 года, сейчас ему за 90, если он жив. И его поручение было – охранять Берлинскую стену, следить за тем, чтобы никто не перелезал, не убегал на Запад. Довольно жесткая должность, и там была пролита кровь не один раз. И я его спросил: «Как вам спится?» На что он мне ответил: «Мне спится прекрасно: я солдат, и я выполнял свой долг». И у меня возник вопрос: если солдат выполняет приказ — жуткий, античеловечный, преступный — он сам преступник или нет? Ведь он подчиненный, и обязан выполнять приказ, он же не может сказать старшему по званию: «Нет, я не буду». Я стал об этом думать — и мне показалось, что тема довольно интересная. Я смотрел на эти портреты под таким ракурсом: фотографии, которые сделал я — и какие-то мои размышления по поводу человека на них. Так родилась «Немецкая тетрадь». Мне это понравлюсь, я увлекся и написал «Испанскую» тетрадь. И вот так перешел на третью — английскую, которая далась мне с большим трудом…

— Почему?

— Потому что оказалось, что англичане менее понятны, чем французы, немцы и итальянцы. Я это знал, но когда ты про это пишешь – это немного другое. Англичане – это островитяне. Они — другие люди. Например, от японцев ты это ожидаешь, а от них нет – вроде, они такие же, как и в других странах Европы. Н они не такие. Например, если англичанин вам скажет: «Это очень интересно!» — значит на самом деле это предельно скучно. Или если он вам скажет: «Я вас услышал», — это значит, что он не хочет с вами разговаривать. И таких вещей миллион! Но ты ведь этого не знаешь…

— Вы сказали, что эта книга из этой серии — последняя. Почему приняли такое решение?

— Потому что запал вышел. Я сделал эти три книги. И четвертой тетради, скорее всего, не будет. Я большой поклонник Льва Николаевича Толстого, который когда-то сказал: «Если вы можете не писать – не пишите». И если бы многие придерживались этого правила – было бы замечательно. Потому что есть столько книг, которые читать не надо. Так вот, я пишу только тогда, когда очень хочется, когда преследует это прекрасное чувство. Но хочу сказать, что бывает трудно. Бывает, что ты не можешь писать. Ты сидишь — и не идет, хоть ты тресни! А потом вдруг – бом! — что-то происходит, и ты каждый день это делаешь, чтобы что-то получилось…

«Я «разорванный» человек»

— Но можно же, например, и про Японию тетрадь выпустить? Зрителям очень понравилась ваша серия передач «Япония. Обратная сторона кимоно», которая вышла на Первом канале в январе этого года…

— Делать эту передачу было очень трудно — не могу вам даже передать, насколько. Был момент, когда я хотел сказать: «Мы не будем это здесь делать, давайте уедем!» Потому что ничего не получалось. Никак не возьмешь интервью у японца! У каждого японца есть два начала. Одно – твое представление о том, каким тебя хотят увидеть, каким ты должен быть в глазах других. А второе – то, каким ты сам хочешь быть. Идет постоянная борьба. И это одна из причин стрессов у японцев. Ты берешь интервью, а человек в это время думает: что бы ответить, чтобы мне это подходило? Но меня это не устраивает совершенно — я хочу, чтобы он высказал свое мнение! И ты прорываешься через это, и не дай бог тебе сказать японцу что-то не так — тут же появляется маска, полное отсутствие каких-либо выражений, и в итоге получается ноль… И вот пока я не стал немного японцем – ничего не удавалось. Зато теперь я знаю, как надо с ними разговаривать, как кланяться: одному — в пояс, другому- на 45 градусов, третьему – на 15. Кивать головой – это оскорбление, и руки не подают – не положено…