Иван Охлобыстин: «Я и голодранцем жил отлично!»

В канун 50-летия популярный артист поделился сокровенными мыслями

Известный актер, режиссер, сценарист, священнослужитель и отец шестерых детей Иван Охлбыстин отметил свой юбилей большим творческим вечером. Поздравить его пришли друзья-артисты и большая дружная семья. Наш корреспондент задал юбиляру свои вопросы незадолго до торжества. Беседа получилась искренняя и «без затей» — во многом благодаря тому, что Иван старательно избегал юбилейного пафоса. «А что, потрем за жизнь по стариковски!» — так начался наш разговор…

О Боге

— Бог есть. Могу это объяснить простыми словами, да простят меня богословы. Совершенно для нас очевидно, что «азм есмь». То есть – я есть. Я могу себя ущипнуть, я вижу, что на столе что-то лежит — и могу это потрогать. То есть, это априорные знания, это невозможно доказать, но это и не нужно доказывать. Бесконечность невозможно доказать и исследовать – на то она и бесконечность. Невозможно бесконечность записать на файл, придумать ей код. То есть, либо ты ее принимаешь — либо нет. Если принимаешь априори, то и доказывать ничего не нужно, не нужно искать подтверждений. Это так же, как понимать, что я – это я. Бесконечность подразумевает всевозможность. Всевозможность в том числе подразумевает, что Бог есть. У меня есть знакомый батюшка – такой симбиоз мудреца, священнослужителя и мотоциклиста. Это деревенский отец, которых мы почему-то недооцениваем, не заглядываем глубже лавки церковной. И у него есть такой рассказ. Он говорит: «Вот у меня есть друг атеист». Все тут: «О, как это так?» — «Меня это никак не пугает, — он говорит, — потому что Господь столь велик и столь всемогущественен, что для тех людей, кто искренне считает, что его нет — его действительно нет. Объяснить это невозможно, но вы хотя бы оцените уровень свободы!»

У меня часто спрашивают – как я совмещаю службу Богу и светскую жизнь? Так вот —  никаких особых методик у меня нет. Все само объединяется, нет никакой системы. Я же не Электроник! Но скажу так: в церкви я всегда себя комфортно чувствовал. Но есть процессуальные нюансы, которые пока меня держат — пока я под запретом, не могу причащать людей в храме…

У меня есть татуировки на теле. Они сделаны в разное время по разным мотивам. Но когда у меня спрашивают: влияют ли татуировка на судьбу, я говорю – нет. С того момента, как вы стали верующим человеком, стали исповедоваться, причащаться, на вашу судьбу ничего не влияет. Огонь причастия, огонь крови и плоти Христовой – опаляет все. Я так верую во всяком случае.

О фатализме

— Фатализм, конец света – это все общие слова. Например, для кого-то фатально исчезновение каких-то продуктов из магазина… Понятно, что сыры – это прекрасно. Но я не очень привередлив — в плане еды, например. Не советую равняться на меня — но меня это делает несколько свободнее, потому что я удовлетворяюсь тем, что есть. Я не говорю, что это хорошо, что на этом нужно остановиться. Но иногда, чтобы ощутить вкус хлеба и вкус настоящей воды из источника — для этого нужно какое-то время не поесть и не попить. Например, самое вкусное, что я ел в жизни за свои 50 лет — реально самое вкусное – это капуста с сахаром. Бывали времена, когда я был крайне ограничен. В армии, например. С одной стороны, армия — это каторга, это ужасно бесчеловечно. А с другой — ты до такой степени зависим, что становишься абсолютно свободен внутренне. Это ощущение мирозданья вокруг тебя, ты становишься сомелье жизни, только пока еще не осознанно — в силу молодости. Так вот, мы разгружали какой-то склад. Холодно, перчатки нам не выдали, мы газеты намотали поверх портянок — на ногах-то кирзовые сапоги, кто в армии служил – понимает. А на складе этом стратегическом – капуста и сахар кусковой. И я кусал капусту, а потом — сахар. И это было нечто! Потом появился черный хлеб – он самый вкусный. Белый хлеб – это все-таки пирожное. А вот черный – это черный. Этот вкус нужно пронимать. Потом – вода, самая вкусная питьевая вода. Это как в притче Ходжи Насреддина, которого спросили, что самое мягкое: перина или подушка? И он сказал – рука. На чем ни спи — ты все равно будешь спать на руке…

О сценариях

— Сценарии для фильмов я давно не писал, но уже хочу сесть и что-нибудь написать. Например, в сценарии к фильму «ДМБ» я просто вспомнил армию. Я любил армию, у меня военная семья. При всех минусах и плюсах я к службе так же, как к нации русской, отношусь. Я знаю, что мы — дураки набитые, прости Господи. Но мы же и душевны. Когда надо – мы весь мир спасаем. Конечно, мы не разобрались, как шить штанишки. Но зато — какие мы покупатели благодарные! Конечно, мы не научились для себя делать хорошие автомобили. Но зато автомат Калашникова покупают во всем мире. Конечно, у нас больше недостатков, чем преимуществ – как у любого человека. Но опять же, повторюсь: чтобы понять человека, не надо знать его преимущества, главное — знать его недостатки. Недавно читал одно исследование, смеялся. Швейцарцы нас исследовали. И говорят: вообще не понятно, что там за народ живет! Воевать с ним нельзя – это ужас какой-то. У них кризис — исчезает пармезан, сопли вот эти — устрицы, работы меньше, пьянства больше, вообще должна быть депрессия. А они радуются, все довольны! Либо они уже все это пережили, либо за них все их предки пережили. Но все проблемы эти русские воспринимают как юмор! А я подумал: но ведь так же и надо! Мудрый человек только так и должен жизнь воспринимать – через юмор.

О киногероях

— Конечно, доктор Быков — это не я. Это персонаж из сериала «Интерны». Но, например, когда за границей продавщица-кореянка выбегает из-за прилавка и говорит: «О, доктор Быков! Сфотографируемся?» — «Конечно!» — говорю я и фотографируюсь. Это то, что нужно нести. Это плата такая. Но когда спрашивают: не влияют ли на меня мои герои, образы, сыгранные мною, я отвечаю – нет. Я же психически здоровый человек.