Вячеслав Зайцев: «Я стал художником по Божьему промыслу»

Самый известный российский кутюрье готовится отметить 80-летний юбилей

Когда-то его называли «Красный Диор», «Советский Пьер Карден», и это было лестно. А сегодня весь мир знает Вячеслава Зайцева. И имя его стоит в одном ряду с именами всемирно известных кутюрье. Вячеслав Михайлович так и не заболел «звездной болезнью», так как почивать на лаврах у него не было ни времени, ни возможности. Всю жизнь он занимается любимым делом. И сейчас, накануне 80-летия маэстро и 25-летия его Лаборатории Моды, меньше всего думает об отдыхе. Недавно в издательстве «ЭКСМО» вышла в свет его книга «Мода. Мой дом». Вячеслав Зайцев лично презентовал ее коллегам и друзьям, которые стали первыми читателями необыкновенно красивого издания. И сам мастер долго не мог налюбоваться ею, ведь он тоже первый раз держал в руках книгу, которая вместила всю его творческую жизнь.

«Солнечный зайчик»

— Я художник. Это главное мое предназначение. Но когда я появился на свет, трудно было представить, что когда-то стану художником… Наверное, это Божий промысел. Ведь я родился в Иваново, в 1938 году. Рассказывали, что я был очень светлым ребенком, и даже внешне был блондином, и по характеру очень покладистым. Меня даже все звали «солнечный зайчик». Мама работала уборщицей, она рано уходила на работу, и я видел ее только поздно вечером. Она целый день мела и мыла подъезды, подрабатывала прачкой. Это был тяжелый труд… Когда я пошел в школу, уже мечтал стать артистом. И с друзьями из первого класса выступил на концерте — и мы сразу же заняли первое место. В качестве приза мне вручили три метра серого сукна. Это было невероятное событие! Мы воодушевились и продолжили выступать. Ездили по деревням, пели, стихи читали, мне это очень нравилось. Мама всегда была рядом, она очень любила меня и брата, и отдала нам все свои чувства. Образ мамы у меня сохранился навсегда – это миловидная женщина в платье с кружевным воротничком, и губы, подкрашенные красной помадой. К этому образу я часто обращаюсь, когда создаю свои коллекции… Мамы и брата уже нет. Но у меня есть сын Егор и любимая внучка Маруся. Они продолжают мое дело.

Красные телогрейки

— После школы я поступил в техникум, на художника текстильного рисунка. А потом – в Московский текстильный институт. И вот там мне как-то дали ножницы и кусок ткани. И я раскроил, а потом сшил рубаху. И надел ее. Это было настоящим чудом: только что это был просто кусок ткани, а теперь — вещь, которую можно носить! И я стал много шить, дарить одежду друзьям, знакомым. Вот  этот восторг от работы сохранился у меня навсегда. И я мечтал о творческом будущем. После института я должен был работать в Доме Моды на Кузнецком мосту. Но меня направили на фабрику, где шили одежду для села. Но я не отчаялся. Погрузился в историю моды — мне особенно нравилась мода 20-х годов. И сделал очень смелую, как оказалось, коллекцию – телогрейки из цветного материала. А к ним нашил юбок из павлопосадских платков. Да еще валенки покрасил в разные цвета. Скандал разразился ужасный! На худсовете как только меня не ругали. Но мою коллекцию увидел французский журналист и попросил разрешения у вышестоящих органов сделать обо мне репортаж для «Пари матч»… Ему разрешили…

Наказание за успех

— Мои телогрейки прогремели на весь мир… Журналист пришел в гости к нам с женой, а мы жили тогда с маленьким сыном в 11-метровой коммунальной комнате в полуподвале. И было так тесно, что фотограф никак не мог переснять мои эскизы. Он даже залез на холодильник, чтобы сверху все снять. И после этого вышел большой материал во Франции, который назывался «Отныне Москва имеет своего большого художника». А потом вышли публикации в других газетах и журналах. В том числе и в американских… И меня вызвали на Лубянку, в КГБ…