Дмитрий Нагиев: «Нет таких сцен, на которые я не соглашусь»
Известный актер и телеведущий – откровенно о профессии, о личном и о новом кинопроекте
Кто не знает Дмитрия Нагиева? И дело, конечно, не в том, что он сам себя распиарил в популярном телешоу, сто (или больше) раз повторив: «Меня зовут Дмитрий Нагиев». В его фильмографии – больше ста киноработ, и почти везде у него – главные роли. И кем он только там ни побывал: и криминальным авторитетом, и офицером ФСБ, и террористом, и сотрудником Интерпола, и клоуном, и гениальным актёрищем, и даже кровавым маньяком! Ну и олигархом, конечно – не без этого. И сейчас он тоже снимается в роли олигарха, но попавшего в трудную ситуацию из-за международных санкций – в новом сериале для телеканала СТС «Санкционер». На съемочной площадке которого нам и повезло пообщаться с этим чрезвычайно востребованным человеком. На многие наши вопросы он отвечал со свойственным ему юмором, так что не всегда даже было и понятно: шутит он или всерьез?
«Гуттаперчевый человек»
— Дмитрий, что общего между вами и главным героем сериала «Санкционер»?
— Знаете, есть актеры, которые в любой роли прослеживаются. Поэтому смешно говорить: «Я сейчас создам что-то такое!» Как говорил мой мастер: если, играя кошку, тебе на секунду показалось, что ты кошка — надо вызывать санитаров.
— Когда приезжаете работать — условия жесткие ставите на съемочной площадке?
— Нет таких условий. Помимо того, что я достиг какого-то возраста и небольшого статуса, я еще к своим годам проникся уважением к людям. Поэтому я не качаю права — группа вам не даст соврать. Я даже не ем на стороне, хотя у меня в райдере написано, что я имею право заказать еду в любом ресторане города — ем из общего котла. Иногда мне кажется, что я доедаю то, что не доела группа… Так что я пока не могу избавиться от этого уважения к людям. Поэтому, если ты не доверяешь этому режиссеру, продюсеру — работай с тем, кому доверяешь. Я, в общем, достаточно гуттаперчевый человек: я слушаю, я принимаю условия. Есть какие-то вещи, которые — в силу понтов, врожденных и приобретенных — обговариваю еще «на берегу». Если все всех устраивает, то мы начинаем работать…
— Что, например, обговариваете заранее?
— Десятичасовой рабочий день. Мы восхищаемся старыми советскими фильмами, которые снимали долго, тягуче, но — по восемь часов. То есть, у актера был именно такой рабочий день. Актер же — член общества, гражданин страны. Почему он должен работать 12 часов? Но так повелось последние 20 лет. Я набрал воздуха в мои еще двигающиеся легкие и произнес, что я буду сниматься по десять часов.
«Вулкан потух, но дым еще идет»
— Получается, что чем меньше рабочих часов, тем лучше для вас?
— Кто же любит работать? Работа – это вообще не мое! Как и съемка – хоть из профессии уходи!..
— Тогда чем бы хотели заниматься?
— Понятия не имею. У меня в этой-то профессии ни черта не получается! А если брать что-то другое — там у меня совсем руки опустятся! Я, конечно, кокетничаю… Но работать действительно не люблю. Вот четыре часа в день через семь — замечательный график! Я бы с удовольствием на такую работу ездил. Я же пожилой человек, на ладан уже дышу…
— А нет желания тогда бросить это все и уехать?
— Конечно, есть! Но чтобы бабки прямо туда подвозили — это важный момент.
— До какого возраста планируете сниматься?
— Не знаю точно. Пока я еще играю молодежь. Вот сегодня под лестницей будет сцена поцелуя (с героиней Любови Толкалиной. – Прим. авт.). Пока еще доверяют. Присылают сценарии про Остапа Бендера. Я говорю: «Ребята, ну куда? Там первая строчка — «26 лет». Давайте совесть иметь!» Так что пока я работаю. Потом перейду на роли отцов, потом – дедов, и потом — на закат. Пока вулкан потух, но дым еще идет…
